ХАЗАРИЯ

И сами восточные источники, наряду с указанием на этнолингвистическое единство хазар, отмечали эту сложность и многообразие. С Истахри начинается не особенно длинный перечень авторов, деливших хазар на два разряда. "Хазары не походят на тюрок, - пишет Истахри, - они черноволосы, разделяются на два разряда, один называется кара-хазар, они смуглы так сильно, что их смуглота отдает в чернь, они словно какой-либо разряд из Индии. Другой разряд - белые, красивые и совершенные по внешнему виду". Персидская редакция Истахри дает несколько отличное от арабского варианта начало: "Хазарские люди походят на тюрок, но они не тюрки", далее идет сокращенное изложение рассказа о делении хазар на два разряда. Ибн Хаукал в издании де Гуе и Крамерса следует за полной редакцией Истахри. Иакут, относя, очевидно, это сообщение к Ибн Фадлану, также повторяет почти слово в слово Истахри. Закарийа' Казвини при описании двух разрядов хазар на первое место ставит белый разряд, отличающийся красотой внешнего вида, а на второе место - смуглый (красный) разряд, который и носит наименование кара-хазар. Ибн Ийас кратко разделяет хазар на белых по цвету и смуглых по цвету. Так же краток Хаджжи Халифа, позднейший из известных нам компиляторов, включивших тему в состав своего сочинения. Вероятно, отражением того же рассказа является упоминание у Димашки о двух видах войска у хазар.

Рассматривая это сообщение Истахри и последующих авторов, нельзя не обратить внимания с самого начала на заключенные в нем противоречия: с одной стороны, констатируется, что хазары - не тюрки, с другой - те же хазары именуются тюркским словом кара - черный, что само по себе говорит о тюркском происхождении поименованного так народа. Истахри и другие параллельные тексты в качестве критерия, по которому хазары разделяются на белых и черных, приводят цвет волос и внешний вид. Это объяснение слишком уж похоже на осмысление не совсем ясного явления, чтобы его можно было принять безоговорочно. Не является ли упомянутое деление хазар констатацией разности их родо-племенного происхождения? Тогда характеристику хазар как нетюрок, понимаемую некоторыми исследователями обще, можно отнести только к белым хазарам. Но и в этом случае вряд ли под белыми хазарами можно видеть тоже какое-либо нетюркское население. Скорее всего, под "белыми хазарами" можно понимать протюркскую языковую группу, далеким потомком которой является современный чувашский язык.

Представление об этническом разнообразии хазар находит косвенное подтверждение в сведениях, которыми снабжают нас восточные источники в отношении хозяйства, религии и быта населения Хазарии. Сведения эти также противоречивы. Так, оценивая общее положение хазар, Мукаддаси говорит об их чрезвычайной бедности - "нет ни скота, ни плодов", "Худуд ал-'алам" называет Хазарию чрезвычайно богатой страной. Разноречивы источники в показаниях о занятиях хазар. "Худуд ал-'алам" в только что приведенном отрывке говорит об овцах и рогатом скоте. Слава о хазарской овце, якобы обладающей способностью ягниться два раза в год, дошла даже до Испании (Бакри). Абу Хамид из Гренады, побывавший на Нижнем Поволжье в середине XII века, рассказывает о необычайной дешевизне здесь баранины - одна овца стоит половину даника, а ягненок продается за тассудж. Многочисленны указания на использование хазарами вьючного скота. Но было бы ошибкой думать, что скотоводство занимало значительное место в описании нашими источниками занятий хазар. Более подробно восточные авторы останавливаются на земледелии. Гардизи, характеризуя хазарское земледелие, говорит о многочисленности садов и пашен; об этом же говорит Мубарак-шах и Исхак ибн ад-Хусейн; о полях, виноградниках и садах сообщает также еврейско-хазарская переписка. Одним из центров виноградарства наши источники называют город Семендер (в северной части современного Дагестана), где было не то 4 000, не то 40 000 виноградных лоз (по другим источникам, "садов"). Хотя значительная часть Хазарии признавалась холодной - Мас'уди сообщает о большом снеге в стране, Абу Хамид называет климат Хазарии "чрезвычайно холодным", - все же в Итиле еврейско-хазарская переписка отмечает наличие садов, а тот же Абу Хамид говорит о произрастании очень сладких арбузов; жители Нижнего Поволжья, по словам того же автора, отличались умением сохранять арбузы в течение всей зимы. Источники довольно подробно описывают сельскохозяйственные работы населения города Ити-ля. Вокруг самого города, замечает Истахри, не было ни деревень, ни привычных для мусульманского мира волостей, рустаков. Поля находились далеко, примерно в 20 фарсахах от города. Жители направлялись на сельскохозяйственные работы весной. Еврейско-хазарская переписка называет временем отправления месяц нисан (соответствует приблизительно апрелю); по словам того же источника, "каждый из родов имеет определенное владение". В этих владениях итильцы пребывают все лето. Осенью по снятии урожая жители возвращаются в Итиль, транспортируя зерно на повозках или на судах по реке. При описании сельскохозяйственных работ итильцев наши источники употребляют привычные для арабо-персидской письменности термины и слова. Сеяли главным образом пшеницу.

Наличие больших водоемов, изобилующих рыбой, обусловило развитие в Хазарии рыболовства, Абу Хамид ал-Гарнати, живший долго на Нижнем Поволжье, описывает очень красочно рыболовство в волжских рукавах. "Всякое судно, - сообщает Абу Хамид, - ставит сети в устье речного протока (букв, - реки)... и хотя бы судов было до сотни, все равно все они будут полны различной рыбой из одного протока (реки)". Из рыбы приготовляют кушанье "вкуснее мяса жирного ягненка и мяса курицы", рыбу вялят и затем едят с хлебом "так, как она есть, не надо ее ни парить, ни варить". Истахри, Ибн Хаукал, Мукаддаси, а за ними Йакут и Насир ад-Дин Туей пшеницу и рыбу называют также основным питанием хазар. О рыбном богатстве Хазарии говорит также еврейско-хазарская переписка (краткая редакция письма хазарского царя). Рыба шла не только на еду; рыбий жир употреблялся в светильниках, рыбий клей был одной из главных статей экспорта. "Хазарь-не производят ничего, - сообщает Истахри и Ибн Хаукал, - и не вывозят ничего, кроме рыбьего клея". Поразительна была дешевизна рыбы: громадная рыбина весом в 100 ман продавалась за половину даника.

Как ни скудны наши сведения о хазарах, но все-таки и они говорят довольно явственно, что рассматриваемое общество по развитию своего хозяйства стояло совсем не на такой низкой ступени, как иногда представляется некоторым исследователям. И не более ли прав В.В.Григорьев, писавший в 1834 г.: "Необыкновенным явлением в Средние века был народ хазарский. Окруженный племенами дикими и кочующими, он имел все преимущества стран образованных..."? Не следует, конечно, преувеличивать эти "преимущества", но все же нельзя не заметить, что в IX-Х веках хазарское общество сделало шаг вперед по сравнению, скажем, с гуннами или Тюркским каганатом. Это было прежде всего оседлое или полуоседлое общество; кочевой образ жизни, конечно, имел место, особенно в степной полосе, не пересеченной большими речными магистралями, но и там уже обнаруживались тенденции к оседлому земледелию, соединенному с охотой и рыболовством. Сообщение наших источников о пшенице и рыбе как основной пище хазар явственно говорит, что сделавшие это сообщение наблюдатели соприкасались не с кочевниками-скотоводами. Это было классовое общество с делением на знать, белую кость (белые хазары) и простонародье, черную кость (кара-хазары). Истахри и Ибн Хаукал сохранили в своих сочинениях описание доходов хазарского кагана; среди перечня этих доходов значатся "налоги всякого рода на население кварталов и округов на то, в чем он (каган) имеет нужду из еды, питья и прочего". Слово это - букв. "обязанности" - означает в средневековых памятниках один из видов феодальных повинностей, иногда конкретно натуральную ренту. Имеются все основания предполагать, что форма эксплуатации посредством изъятия натуральных налогов была привилегией не только кагана, но и довольно широкого круга хазарской знати. Ибн Русте сообщает, что наместник кагана сам распоряжается полученными податями. Попытка де Гуе - второго издателя текста Ибн Русте - трактовать находящийся в отрывке термин ал-харадж как "выступление", "выход" - вряд ли правильна. Изданный после выхода в свет седьмого тома "Библиотеки арабских географов" Гардизи в параллельном персидском тексте говорит не о выступлении, а о налоге - харадже; по словам Гардизи, наместник хакана сам собирает харадж. Широко известным мусульманскому миру термином харадж, естественно, мог быть назван в применении к хазарам тот же самый налог или подать, которую под другим названием мы находим у Истахри. На широкое распространение феодальной формы эксплуатации в хазарском обществе указывает также система формирования хазарского войска. По словам Ибн Русте и Гардизи, наместник кагана обязывал поставлять и содержать на свой счет всадников - "людей силы и богатства (у Гардизи - тавангар "могущественных") сообразно имуществу их". В письме кордовского вельможи Хасдая ибн Шафрута одним из вопросов был, каково число войск хазарского кагана и его князей. Источники не дают нам почти никаких указаний на положение этой низшей эксплуатируемой части хазарского общества. Судя по тем отрывочным и не всегда ясным сообщениям, что дошли до нас, положение этой большей части хазарского населения поражало даже привыкших к разным видам классового неравенства мусульманских авторов. К такого рода сообщениям относится, например, рассказ об обычае у хазар падать ниц перед всеми, кто, мол, пользуется уважением. Очевидно, именно из этой наиболее задавленной ими эксплуатируемой среды черпались те резервы "живого товара", которым славилась Хазария на мусульманском Востоке; по словам "Худуд ал-'алам", из Хазарии происходят "рогатый скот, овцы и бесчисленные рабы". "Худуд ал-'алам" ограничивает среду, из которой черпался "живой товар", хазарскими печенегами: "хазарские рабы, ввозимые в страны ислама, по большей части оттуда". Но все другие источники говорят не о каком-либо отдельном племени, а вообще о хазарах-идолопоклонниках; это они, по словам Истахри, "разрешают торговлю детьми и обращение в рабство одного другим; что касается иудеев и христиан, то религия запрещает им, как и мусульманам, обращение в рабство одного другим". Все сказанное позволяет предположить, что эксплуатируемое хазарское население находилось в значительно более тяжелом положении, чем крестьянство на мусульманском Востоке, что сам хазарский феодализм был на той стадии развития, когда рабовладельческий уклад еще достаточно силен, а рабовладельческие институты не изжиты. Характерной чертой для этих ранних феодальных форм было наличие очень крепких родо-племенных отношений. Выше мы уже отмечали слова еврейско-хазарской переписки о родовом владении землей итальянскими земледельцами. Абу Хамид ал-Гарнати говорит о жителях Саксина, столицы Нижнего Поволжья после падения Итиля: "В городе существует сорок племен гузов, каждое из которых обладает собственным эмиром. И у них большие жилища, в каждом жилище громадная палатка, вмещающая сотню человек и укрытия войлоком". По описанию Ибн Фадлана, в Булгаре на Волге такой род состоял из "пяти тысяч душ мужчин и женщин". Такое родовое объединение, имевшее общую родовую собственность и общий культ, представляло весьма крепкую и влиятельную организацию. Можно примерно предположить количество таких родовых объединений, существовавших в Хазарии. Абу Хамид, как мы видели, говорит о сорока эмирах, стоявших во главе племен или родов. У Иакута мы также встречаем одно место, в котором находится указание на число глав таких родовых объединений. У царя хазар, сообщает Йакут со слов Ибн Фадлана, двадцать пять жен, каждая жена - это дочь какого-либо из царей, соседящих с ним (или соперничающих. - Б.3.), которую он берет волей или неволей. Последние слова этого отрывка уводят нас к Ибн Фадлану. Само багдадское посольство, в котором принимал участие Ибн Фадлан, мотивировалось, как известно, стремлением булгар оборониться от хазарского царя, требовавшего себе "неволей" в гарем дочь булгарского владыки. В числе двадцати пяти царей, дочери которых находились в гареме кагана, могли быть не только главы собственно хазарских родовых объединений, но и соседних с ними народов и племен.